Ослепительно-белый простор перестал радовать уже на второй минуте. Эсферо безучастно смотрел в окно вездехода, пытаясь зацепиться взглядом за что-нибудь, кроме пологих холмов на фоне ярко-голубого неба без единого облачка на горизонте. Искрящегося снега вокруг было столько, что глаза не различали ни очертаний деревьев, покрытых коркой инея, ни запорошенных кустов – сплошная белая стена, от которой начинали слезиться глаза, а под веками мелькали яркие мушки.
Эсферо моргнул раз, другой, а потом перевел взгляд на спасительную темно-серую гамму салона. Коркунов сидел рядом, углубившись в документы, и изредка нажимал на кнопки калькулятора, отзывавшиеся на его прикосновения мягкими щелчками.
Гул мотора убаюкивал.
Тащиться в такую даль не было никакого желания, но спорить с господином Коркуновым Эсферо не стал. Паршивое настроение – не повод отказываться от работы. А он в первую очередь профессионал. И слава отличного специалиста, заработанная потом, кровью и бессонными ночами требовала отбросить личное и нацелиться лишь на одно – на приемлемый заказчику результат.
Эсферо поднял повыше ворот зимнего пальто и повел плечами. Даже в комфортабельном вездеходе и полном безветрии вокруг ощущался лед и холод – от кристально-чистых стекол тянуло морозцем, а ноги в теплых дорогих ботинках на меху так до конца и не согрелись. Нежеланная поездка с нежеланным попутчиком. Эсферо бросил косой взгляд на Коркунова, и тот, уловив его движение, поднял голову от бумаг и широко улыбнулся, обнажив крупные крепкие зубы.
Настроение испортилось окончательно.


— У меня две новости: хорошая и не очень.
Коркунов всегда начинал с порога. Его правило гласило: «Удиви сам, пока не удивили тебя». Несмотря на забавное и несколько легкомысленное звучание, оно носило жестокий подтекст. Эсферо, оторвавшись от монитора ноутбука, посмотрел на директора и снял очки без диоптрий.
— И какие же?
Проблем в сфере автомобильного бизнеса, который курировал Эсферо, быть не могло. Там все протекало гладко и именно так, как и было запланировано: капитал стабильно наращивался, задолженности были уплачены, документы чисты, а взятки заинтересованным лицам розданы им самим или их ближайшим родственникам. В качестве подарков, разумеется. Ничего противоречащего букве закона, само собой. К ним было не подкопаться.
Коркунов остановился напротив, проигнорировав удобное мягкое кресло. Возвышаясь над столом, он покровительственно смотрел сверху вниз, вынуждая Эсферо запрокинуть голову и вытянуть шею.
— «Не очень»: горнолыжный курорт отстает в своем развитии. Понимаете?
Эсферо понимал. Очередная причуда Коркунова в последние полгода старательно вытягивала из него жилы, проверяя на прочность и профессионализм. Коркунов давно порывался проверить все лично, и Эсферо мысленно его поддерживал.
— И приятная новость: вы летите со мной.
Коркунов широко улыбнулся. Аккуратно положив папку перед Эсферо, он слегка поклонился, на манер радушного хозяина, и заглянул в лицо, будто выказывая надежду и безграничное уважение.
— Жду вас завтра в аэропорту. И не забудьте прихватить теплые вещи. Финляндия — суровая страна, страна сильных людей и нравов. Но не стоит переживать, в конечном счете, мы намного страшнее нее.
Договорив, Коркунов поправил галстук и мягко отступил, неслышно закрыв за собой дверь. Эсферо уставился немигающим взглядом на черную папку, под которой прятался бизнес-план и последние отчеты с места строительства.
Горнолыжный курорт — доходный бизнес, а он знает об инвестициях все. Что ему и требуется доказать.


В поселение они прибыли к обеду.
Вездеход покатился медленнее, а под белыми пластами снега замелькали темные бока маленьких домишек и кривые ограды загонов. Олени, похожие на тех, что рисуют на рождественских открытках, лениво бродили по отведенной им территории.
Выбравшись наружу, Эсферо несколько раз сжал-разжал руки. Он планировал переодеться в ближайшем к аэропорту отеле, но Коркунов нарушил его планы, потащив в лагерь ученых сразу же по прибытии.
— Не будем терять время, — заявил он, распахивая дверцу вездехода. — Чем раньше вы все сами увидите, тем быстрее проблема будет решена, не правда ли?
Первый этап — поселение — был наконец-то пройден, а далее было необходимо сопровождение проводника. Чудаки-ученые разбили палаточный лагерь возле подножия, пренебрегая пусть скромными, но вполне доступными удобствами. Показатели их отчетов, которые они исправно присылали в оговоренные сроки, превышали самые смелые ожидания. Опираясь на них, Эсферо удачно мотивировал толстосумых инвесторов, красочно расписывая перспективы и открывающиеся возможности. Вот только результаты выходили слабые, как будто что-то тормозило проект. Или кто-то.
Главная улица пустовала. Эсферо обернулся в поисках хоть одной живой души, но тщетно – все те же сонные олени и снег, сияющий по-прежнему слишком ярко и раздражающий глаза.
Их не ждали.
Но Коркунова, казалось, это ни капельки не волновало — он как ни в чем не бывало беседовал с водителем, оставшимся в кабине. Наверняка обговаривали сроки возвращения и оплату. Вмешиваться в их разговор не хотелось — Коркунов вполне справится и сам.
Взгляд наткнулся на прикрепленный к деревянному забору плакат. Подойдя ближе, Эсферо стряхнул налипший мокрый пористый снег — брезентовая ткань с трудом расправилась под озябшими пальцами. На зеленом полотне красовались перечеркнутый красным белый контур горы и крупные буквы. Чуть склонив на бок голову, Эсферо напряг зрение и задумался. Ему рассказывали про возможные заминки, но он не воспринимал их всерьез. Местные обыватели всегда относятся к новому агрессивно, нерационально и крайне недружелюбно. С другой стороны, врагов их организация нажила приличное количество. И вполне возможно, что эти два пункта связаны гораздо больше, чем бы им хотелось. Проблемы в строительном бизнесе на пустом месте не возникают никогда.
Краем глаза он заприметил движение. Сани, запряженные молодыми хаски, появились в конце улицы и плавно затормозили у почты — яркая вывеска DHL не оставляла сомнений в том, что находится в приземистом каменном здании. Худощавый погонщик в куртке-«аляске» оглянулся на них всего лишь раз и, перескакивая через ступеньку, скрылся за дверью.
Его собаки, как по команде, тут же улеглись на снег, а вожак упряжки, втянув розовым носом воздух, настороженно покосился на Эсферо. Остальных псов он не заинтересовал ни капли — они зевали, широко раскрыв пасти, и глухо ворчали, обнюхивая друг друга.
— Говорят, недели достаточно, — с показной веселостью обратился к нему Коркунов, отойдя от вездехода. В своей яркой куртке он выглядел здесь чужеродно, но уместно, как богатый горнолыжник, свернувший по ошибке не туда. Сам же Эсферо в дорогом драповом пальто смотрелся как пришелец, занесенный в эту глушь сломанным телепортом.
— Как будто кто-то вправе вам указывать, — фыркнул он. Вопрос с проводником, который так и не появился, стоял открытым.
— Терпение, друг мой, терпение, — отозвался Коркунов и по-отечески похлопал его по плечу.
Подобные жесты Эсферо недолюбливал. Он ценил собственное пространство, но ради выгоды на многое закрывал глаза.
«Нет ничего плохого в проявлении чувств, особенно симпатии», — произнёс Коркунов в момент их знакомства, когда Эсферо аккуратно, но настойчиво вытягивал руку из крепкой хватки сухой ладони.
Ничего плохого в этом, конечно же, не было. Но взгляды Коркунова, которые он изредка ловил на себе украдкой, настораживали. Отказывать боссу, от чьего расположения зависел напрямую, было чревато. Поэтому Эсферо выбрал лучшую тактику — он не давал Коркунову ни малейшего шанса озвучить свою блажь, приди ему такая идея в голову.


Карл привалился к бывшей ограде, ныне представлявшую из себя четыре сколоченные палки, потемневшие от времени и влажности. Закрыв глаза, он подставил лицо под лучи яркого солнца и вдохнул морозный воздух полной грудью. Холод обжег носоглотку и легкие, заставив тут же широко распахнуть глаза и медленно выдохнуть, выпуская облачко пара из приоткрытых губ.
Родной край радовал потрясающей панорамой. Карл любил природу и был не против лишний раз проветриться, рассекая просторы. Тем более, когда вокруг в последнее время стало так много интересного.
По правую руку от него виднелся лагерь ученых — цепь одинаковых рыжих палаток на тщательно выровненной площадке. Карл знал каждого из них в лицо — много времени для этого не понадобилось — седовласый кряжистый эколог, небритый, похожий на гориллу почвовед и два их студента — высокие и долговязые, словно братья-близнецы.
Все четверо были славными ребятами. Первую половину дня они проводили на горе и ее склонах, старательно отрабатывая зарплату и с восторгом обсуждая ландшафт. А вечером горланили песни в местном баре, бойко выпрыгивали из сауны в свежевыпавший снег по выходным и активно общались с местными в свободное время.
Слева же пестрел разноцветными холмиками нейлона привал «зеленых». Оживление там не стихало никогда. Они без устали разучивали свежие кричалки и рисовали новые плакаты, бросая куски брезента прямо на снег. Взывали к совести местных жителей, и словом и плясками пытались образумить равнодушных строителей и, не жалея сил, бродили по окрестностям. Особо неудачливых Карл пару раз вытаскивал из припорошенных снегом ям и узких глубоких прогалин, прикрытых обманчиво твердым настом.
Они напоминали команду Питера Пена, племя непослушных мальчишек и девчонок из Неверлэнда. Искренних, но постоянно попадающих в неприятности из-за своей безалаберности. Их перманентно хотелось то ли отшлепать, то ли погладить по голове.
Конкуренцию «зеленым» по созданию хаоса составляли строители. За колючей проволокой что-то взрывалось, отчего над верхушкой горы поднимался высокий снежный столп и с тяжелым уханьем оседал на землю, разбиваясь маленькой лавиной из комков и снежинок. Земля то и дело вздрагивала под ногами, будоража и без того нервных гринписовцев и приводя в восторг ученых.
Цирк тот еще.
— Начальство пожаловало, — раздался со спины надсадный хриплый голос.
Карл обернулся. Собачья упряжка притормозила рядом, и рыжая хаски с белыми подпалинами на морде приветливо замахала хвостом. Поскуливая, попыталась вылезти из шлейки, но осталась на месте, не смея нарушить выверенный строй.
— Марианна, — улыбнулся Карл.
Присел, потрепал ее по холке и взъерошил густую шерсть. Хаски тесно прижалась теплым боком и беспокойно заглянула в глаза. Такой преданности и безграничного обожания больше ни у кого из его собак не было.
— Думле! — прикрикнул он, продолжая поглаживать Марианну по морде и трепя ее за ушами.
Вожак упряжки не терпел чужой руки и не упускал ни единого случая проявить характер. Любимым развлечением мерзопакостной псины было резко стартануть в момент полной остановки, чтобы слезавший с саней погонщик грохнулся, нелепо взмахнув руками, в ближайший сугроб.
— Разве ты не должен их встретить?
Мёвен Пик поднял защитные очки. Швейцарец по происхождению, высокий и худощавый, он слыл заядлым горнолыжником. Познакомились они лет пять назад, когда Мёвен впервые прибыл в Хельсинки обычным туристом. Сам Карл тогда заканчивал университет и, наплевав на выгодные предложения от работодателей, сбежал в горы, где от отца ему достался дом в этом богом забытом местечке и пара ездовых хаски.
Мёвен оказался отличным спутником. Разговорившись в поезде, Карл, не задумываясь, предложил ему за символическую плату пожить в его коттедже. Гораздо больше нужна была помощь в разборе захламлённых пыльных комнат и компания, чтобы лазить двойкой по горам, вспоминая позабытые навыки.
Мёвен проявил себя и в том, и в другом. Он методично разгребал завалы барахла и безжалостно сжигал все ненужное на заднем дворе, а на лыжах стоял ничуть не хуже самого Карла. И, ко всему прочему, отлично разбирался в собаках и их повадках, с первого взгляда безошибочно отличал здоровых и выносливых от слабых и больных.
— Мы договаривались на половину третьего. А сейчас час и примерно двадцать минут второго, — глядя на солнце, прикинул Карл.
— Тем не менее, стоит поторопиться, — невозмутимо посоветовал Мёвен. Сошел с саней — Думле повел ухом и неодобрительно щелкнул зубами — и подхватил увесистый рюкзак, освобождая место.
— Похоже, они сами со всем разобрались, — задумчиво пожевав губу, ответил Карл и выпрямился.
На проторенную тропу выехал небольшой джип. Из него вылез Коркунов — Карл общался с ним пару раз по скайпу и узнал без сомнений. Высокий, с залысинами лоб, надменный хищный взгляд и манеры обеспеченного сверх меры мудака — тут уж не ошибешься. Именно с ним он договаривался о времени и месте их встречи.
Остальные нюансы о проживании ученых, их сопровождении, почтовых отправлениях и прочем обсуждал с его доверенным лицом — Эсферо Конти. По телефону. Тот свое дело знал — сбоев у них не было ни разу.
Судя по всему, именно он вылезал следом за Коркуновым.
Ну что ж, придется вспоминать, что форс-мажоры никто не отменял. И их приезд раньше Карл предугадать был не в состоянии. Его совесть чиста.
— Тяжелый случай, — цокнул языком Карл, рассматривая модное пальто Эсферо Конти, узлом повязанный шарф и темную шевелюру, в которую тут же набился подброшенный ветром снег. Мёвен в ответ только пожал плечами.


— Удивительные места!
Меньше всего Коркунов походил на беспощадного бизнесмена, каким его описывали в газетах. Он то и дело останавливался. Раскидывая в стороны руки, полной грудью вдыхал воздух и мечтательно улыбался. Словно добрый дедушка, ждущий в гости многочисленных внучат и придумывающий подарки для каждого.
— Мечта каждого: уютная и неторопливая старость, пешие прогулки по улочкам и в то же время — совсем рядом современная жизнь. Представьте, сколько людей будут съезжаться сюда каждый год в преддверии праздников, а наряженные витрины, прилавки...
Карл шел впереди. Пустая болтовня. Он не первый раз слышал подобное, но толку было чуть. Те, кто бегут от цивилизации, все равно приносят ее с собой. Все зависит от возможностей. Карл, приехав сюда, первым делом установил спутниковые тарелки и обновил всю систему отопления в доме, добавив пару генераторов и отапливаемые полы. Что привезет с собой, например, тот же Коркунов — Карл мимолетно оглянулся через плечо — бог весть. Но если через год у них откроется спа-салон и бассейн с трехкилометровыми дорожками, он не удивится.
И тогда толпы туристов отхлынут еще дальше, устав от суеты и полной, обеспеченной жизни, и будут искать новую тихую гавань, отбросив эту, как ненужную старую игрушку.
Отодвинув ветку молодой сосны, Карл уверенно зашагал вверх по тропе. На этом небольшом подъеме они как раз встретятся с учеными, заканчивающими обход. Те никогда не меняли свои графики, и Карл был уверен, что они без труда их найдут.
— Я хотел бы поговорить с нашими людьми, — эхом отозвался Конти. Тот степенно шагал вслед за ними, терпеливо убирая полы подальше от колючих ветвей и мужественно меряя щегольскими ботинками глубокий снег.
«Нас должны были встретить».
Отстраненность, с которой он вылезал из вездехода, мгновенно исчезла с его лица, молодого и довольно красивого, и уступила место деловой хватке. Цепкий взгляд и прохладный тон, знакомый по долгим телефонным переговорам, выдавали в нем человека серьезного и целеустремленного.
«Пустяки!» — добродушно перебил его Коркунов, и Карл лязгнул зубами не хуже Думле. Он хотел напомнить о согласованном времени, чтобы немного сбить спесь с приезжих, но Коркунов продолжил играть в миротворца. — «Мы и сами добрались без проблем».
— Мы уже прошли место встречи, не так ли? — голос Конти нарушил звонкую тишину и хруст снега под их ногами. Карл обернулся и вновь наткнулся на цепкий взгляд темных глаз, смотрящих на него в упор.
— Жить захотят — рано или поздно выйдут навстречу, — грубо пошутил Карл. Коркунов удивленно поднял брови, а Конти хмыкнул. — Слушайте, здесь не К-2 и, тем более, не Эверест, — хмуро пояснил он остановившимся нанимателям. — Горы в Европе не такие уж и высокие, — словно оправдываясь, пробубнил Карл. — Наверняка увлеклись своими исследованиями и забыли о времени.
«Как и некоторые», — хотел добавить ядовито, но промолчал.


В высокой палатке-шатре было ненамного теплее. Эсферо постепенно расслаблялся по мере того, как тепловая пушка нагревала окружающее их пространство. Он промерз до костей: ученые, обрадовавшись их визиту, показывали им облюбованные места и лучший ракурс для строительства. Они повели бы их и выше — к стройке, но Фацер не позволил.
«На сегодня хватит. Спускаемся», — отрывисто приказал он.
Эсферо неосознанно улыбнулся — прозвучало так, будто они — его личная свора, заигравшаяся и запутавшая шлейки без хозяйской руки. Но, к его удивлению, никто не посмел ему возразить. Ученые, мгновенно спохватившись, заторопились и послушно зашагали обратно, оборвав свои восторги и неуемный энтузиазм, бивший через край. Даже Коркунов, который кашлянул в кулак больше для проформы, стремясь показать, что хозяин здесь все-таки он, покорно пошел обратно.
Сам Эсферо подавил взметнувшуюся под напором волну протеста и промолчал — возвращение в лагерь ему было на руку. Пальцы ног, уши и руки — все кололо ледяными иголочками стужи, а нос он украдкой растирал рукавом пальто. В том, что он его не отморозил, Эсферо был уже не уверен.
Импровизированный штаб не требовал особого тепла — Эсферо разглядывал сложенное в углу грудами снаряжение, помигивающие кнопки датчиков и кучу бумаг, наваленных на столах. К чему тратить электроэнергию, если они выбираются по сотне раз на дню за порог, отдергивая и задергивая пологи, и выпуская нагретый воздух. Писала бы ручка, да не сбоило бы дорогое оборудование.
Но к визиту высокопоставленных гостей сделали исключение.
— Держите. — Почвовед протянул высокую термокружку с глинтвейном, сваренным тут же на небольшой, но мощной плитке.
— Спасибо, — кивнув, Эсферо поднес к носу и поморщился: сваренная ими бурда была чем угодно, но только не благородным напитком. Однако неплохо согревала руки и не слишком била кислым запахом в нос.
Оборудование вокруг них работало бесшумно, но он сосредоточил все свое внимание на нем, а не на громких голосах вокруг. Задумчиво рассматривая диаграммы и графики, Эсферо пытался разобраться в показателях. Ему нравилось познавать новое и искать в сухих цифрах закономерности, лазейки и несоответствия. Впрочем, в поведении окружающих его людей тоже.
На длинной узкой многоячеистой платформе подзаряжались рации — связь с офисом была круглосуточной и непрерывной. Точно такая же рация выглядывала из кармашка разгрузки Фацера, которую тот носил поверх куртки. Связующее звено с населением и помощь в случае непредвиденных обстоятельств — Эсферо знал, что ученые не раз и не два просили его связаться с офисом, когда оставались ночевать под открытым небом. Работало и в обратную сторону — когда офисные не могли докричаться, то первым делом переключались на его волну, а не тревожили спасательные службы.
Эсферо пригляделся внимательнее — высокий, гладковыбритый, несмотря на то, что все местные мужчины предпочитали защищать свои лица бородками и усами от холода. Теплый комбинезон и куртка мешали оценить фигуру, но он мог поклясться, что пивного животика у того нет и в помине.
Почувствовав его взгляд, Фацер обернулся и ответил недовольным насупленным взглядом. Устало посмотрел в упор и вновь отвлекся на болтовню одного из студентов.
Эсферо, задумавшись, пожал плечами. Причин недолюбливать их у проводника не было, но он чуял слабую ауру раздражения, исходившую от Фацера. Хотя, возможно, она возникала вовсе не из-за него.
Он перевел взгляд на своего босса и поспешил скрыть легкую улыбку за чашкой с недоглинтвейном.
Коркунова усадили в неудобное низкое кресло. Эсферо от души ему посочувствовал — наверняка оно промерзло почти так же, как и все здесь. Растопырив ноги в стороны, тот уже не пытался встать — почвовед, добродушно хлопая по плечу, усаживал его обратно при каждой попытке. Эколог, имя которого постоянно ускользало из памяти, услужливо подливал той же гадости, которой угостили и Эсферо. Видимо, они решили напоить босса. В знак благодарности, конечно, и в качестве демонстрации гостеприимства.
— Я не буду. Собаки не выносят запах алкоголя, — Фацер отказался под благовидным предлогом. Хотя, откажись он и без причин — Эсферо был уверен — никто бы не стал настаивать.
— Я возвращаюсь в город. Кто-нибудь со мной? — Ему, видимо, уже наскучило их общество. Эсферо его понимал.
— Побудьте с нами еще немного, — попросил почвовед. — Вы вечно убегаете.
Фацер без слов кивнул и, сложив руки на груди, прислонился к столу с бумагами. Наблюдая за всеми со стороны, в разговоры он не вмешивался. И производил впечатление человека безучастного, флегматичного и незаинтересованного.
— Я так рад, что принимаю участие в этом проекте. Мой диплом станет отправной точкой в большой мир. Когда все закончится, столько людей узнает об этом месте, а сколько приедет им полюбоваться! — завел снова всю ту же восторженную песню один из студентов.
Эсферо подавил желание закатить глаза. Коркунов же нетрезво кивнул и сжал руку говорившего в своей ладони.
— По весне сосчитаем сколько, когда снег растает, а вода вымоет их останки на улицы, — спокойно вставил безучастный Фацер. Скептицизма в его словах было столько, что все круто обернулись, а один из ученых подавился и закашлялся.
— Карл! Вы говорите ужасные вещи. Ничего такого не будет: активность гор равна нулю, лавины всегда были и будут, но их можно предугадать, — встрял тут же почвовед.
— Как скажете, Джон. Вы же тут ученый, — недобрая улыбка скользнула по тонким губам. — До свидания.
Похлопав об штанину шапкой и застегнув молнию на куртке, Фацер отодвинул полог и вышел.
— Я забираю это, — Эсферо подхватил папку с последними отчетами и встал тоже. В ноги неприятно отдалось тупой колкой болью.
Нужно было непременно поговорить с этим проводником. У Эсферо был нюх на подлянки и заговоры. И сейчас звоночек «у нас неприятности» надрывался во всю мощь.
О Коркунове он не волновался. В крайнем случае, главный офис и полиция в курсе его местонахождения. Господин Коркунов всегда пекся о своей безопасности: ближе всего к себе держи любовниц и врагов, гласило еще одно нехитрое правило.
Фацер не успел далеко уйти — его желтая куртка ярким пятном выделялась на белой дороге. Сжав папку под мышкой, Эсферо ускорил шаг.
— Вы против курорта, я правильно понимаю? — чуть сбившимся голосом спросил Эсферо. Он слегка запыхался, догоняя и оскальзываясь промокшими ботинками на снегу. — Объясните?
— Мне все равно, я говорил, — обернувшись, ответил Фацер, чуть замедляя шаг. — Ничего хорошего у вас не выйдет.
— И почему же? — Эта отстраненность и скучающий тон начал его раздражать.
Фацер резко затормозил и Эсферо едва не врезался в него на полном ходу.
— Все, что они говорят, — наклонившись к нему и глядя прямо в глаза, произнес Фацер, — полное фуфло.
— А вы знаете правду? — Эсферо вскинул бровь и резко сменил тему. — Почему вышла заминка со встречей?
— За заминку благодарите господина Коркунова. — Лед в голосе был непрошибаемым. Ни мускул не дрогнул на лице Фацера. — А правда у каждого своя. До свидания.
Фацер развернулся и быстро зашагал по широкой вытоптанной тропе. Эсферо смотрел в его спину и жалел только об одном — он не на своей территории, а значит, весьма ограничен в средствах и способах узнать информацию.


Тусклый свет заставлял постоянно щуриться — от усталости цифры и буквы перед глазами расплывались, но Эсферо смаргивал, тер переносицу и продолжал вчитываться в скупые строчки.
Дом, в котором их поселили, не был предназначен для работы — только для отдыха. Добротный деревянный коттедж прямо напротив почты — продолговатое помещение с низкими потолками и пропитанное ароматами дерева. Из больших окон, прикрытых тюлем, открывался вид на пустующую дорогу, а по бокам виднелись заснеженные ветви высаженных у дома низкорослых деревьев, призванных стать еще одной преградой на пути ветра и стужи.
Эсферо откинул голову на мягкий подголовник. Тепло и по-особенному уютно. Наверное, это и есть оплот тишины и покоя, к которому стремится подавляющая масса людей. И его работа — сделать его как можно более комфортабельным и окупаемым. И заодно узнать, как можно быстрее, о происходящем вокруг, даже в ущерб сну и отдыху.
Он привык доверять глазам и собственным ощущениям — они ходили по краю обрыва. Что-то здесь было не так, что-то здесь было не то, но уцепиться Эсферо не мог, как ни старался.
Он поднялся из кресла — с самой ночи он погряз в бумажной волоките и отчетах. Желудок настойчиво требовал еды и кофе. Особенно кофе.
Подхватив папки с личными делами, он направился на кухню, старательно игнорируя храп, доносившийся с верхнего этажа.
Коркунова в машину они загружали втроем — он, оказавшийся крепким на выпивку почвовед и один из студентов — тот, руку которого босс не выпускал из своей перед тем, как отрубиться.
Нажав на кнопку, Эсферо облокотился о столешницу и подхватил верхнюю папку, ожидая, когда чайник вскипит.
В показателях, которые он изучал всю ночь, он не сомневался — такие же чистые и многообещающие, какие он видел в своем офисе. Цифры сходились до последнего знака и словно предугадывали его желания. Заманчивые перспективы, широкие возможности. Но зерно сомнений после разговора с Фацером все сильнее прорастало в его душе.
Первым оказалось личное дело почвоведа. Дж. Ди. Гросс — доктор наук, обвешанный регалиями, как чемпион своей породы, — Эсферо усмехнулся, подумав, что Фацер и вся эта атмосфера плохо на него влияют — участвовал в экспедиции в качестве главного исследователя.
Просматривая списки статей и названия журналов, в которых он публиковался, Эсферо уважительно закивал. Ученый с мировым именем, знаменитый, уважаемый — он не вызывал сомнений.
Так же, как и Матти Калев. У эколога наград было поменьше, но он обладал одним огромным преимуществом — число его успешных восхождений, как с группами, так и без, вызывало легкую зависть, а названия вершин почти полностью повторяли статью о самых опасных для восхождения пиках.
И Карл Фацер.
Эсферо задумчиво постучал пальцами по столу, повертел в пальцах фотокарточку и еще раз пробежался по скупым строчкам единственного листа в папке.
Родился, учился, холост. И никаких данных после окончания института. Словно Карл Фацер последние пять лет не жил: ни банковских счетов, ни оплат за коммунальные услуги, ни кредитов — ничего, кроме скромных налоговых отчислений точно в срок за дом и прилегающую территорию.
И если в ученых он не сомневался — их протекцию поддерживал влиятельный человек, сотрудничавший с их корпорацией еще тогда, когда самого Эсферо и близко там не было, то Фацера предложил сам Коркунов. Откуда он его знал и как о нем узнал, Эсферо не спрашивал.
Очевидно, зря.


— Доброе утро.
Эсферо перешагнул порог и поморщился.
На почте царил полумрак — одиноко горела лампочка без абажура, а за прилавком никого не было. Видимо, посетителей в такую рань никто не ожидал.
Повсюду громоздились коробки, ожидающие или отправки, или неспешащих за ними адресатов. Полки на стенах были забиты заказными письмами, и если в их сортировке и был какой-то порядок, то Эсферо его не улавливал.
Решив не дожидаться и не тратить время, он прошел в дальний конец небольшого домика. Охотничий инстинкт гнал его вперед, не дав как следует выспаться. А может во всем виноват был тот литр кофе, который Эсферо выпил, обдумывая их положение. Как бы то ни было, он жаждал действовать.
За небольшой дощатой дверью слышались приглушенные голоса и шум перетаскиваемых по полу картонных коробок.
— Даже удивительно, как тебя слушаются его собаки, особенно Думле.
— Он не так страшен, как Сусу.
— Доброе утро, — еще раз поздоровался он, распахивая дверь. — Мне нужен Фацер.
— Карл, — терпеливо повторил Эсферо, глядя на разинутые рты и застывшие фигуры. — Карл Фацер.
Толстый мужчина, лет тридцати пяти, со светлыми прямыми волосами и длинными усами быстро переглянулся с худощавым — тем самым, которого вчера видел Эсферо.
Тот отложил рюкзак, переставая складывать в него мелкие коробки, и поднялся с корточек.
— А вы?.. — намекнул толстяк, ожидая, что Эсферо назовется.
Эсферо, приподняв брови, выжидающе смотрел на него.
— Это же вас он должен сопровождать? — заметно разволновавшись, заюлил толстяк и вытер руки о черный запыленный фартук.
— Нас, — снисходительно подтвердил Эсферо и еще раз напомнил: — Мне нужен Карл Фацер.
Похоже, с местными увальнями можно было разговаривать только так.
— Пойдемте! — Толстяк засеменил из комнатушки. Швырнув фартук на кассовую стойку, схватил связку ключей и куртку и поспешил на улицу. Эсферо последовал за ним.
— Я предупрежу, — проговорил худощавый, обгоняя на ступенях Эсферо и укладывая поклажу в сани. Собаки поднялись, как один, готовые к езде.
В окне напротив Эсферо обнаружил заспанное лицо Коркунова, очевидно разбуженного шумом заводящегося джипа. Эсферо махнул ему рукой и залез на заднее сидение, не желая ехать с толстяком спереди — на пустые разговоры этим утром у него не хватит терпения.


Почта и дом, где их поселили, видимо считались чем-то вроде центра этого маленького поселения. Стоило джипу проехать две маленькие улочки и два раза свернуть, как дома начали появляться все реже и все больше пространства захватывал снежный простор.
Белый цвет у Эсферо уже вызывал головную боль. Взгляд остановить было решительно не на чем: местных жителей почти не было видно, а олени не отличались один от другого. Разве что цвета уздечек менялись на тон-два.
Джип выехал на открытое пространство, подскочил на неровностях, а потом нырнул под покров обступившего его со всех сторон леса. Высоченные заснеженные сосны тянулись вдоль дороги непреодолимой стеной.
Эсферо вытащил телефон и, проигнорировав очередной нервный взгляд толстяка, который то и дело смотрел на него в салонное зеркало заднего вида, запустил gps-навигатор.
Адрес Фацера был забит вместе с номером его телефона, и Эсферо, промахиваясь по экрану из-за тряски, проложил маршрут не сразу. Красная стрелка повертелась на месте, потом приложение вежливо сообщило, что следует развернуться и вернуться в город, обогнув тот с правой стороны, и только потом, через полчаса он доберется до пункта назначения. Эсферо задумался и нажал «вывести местонахождение на карте». Судя по всему, к дому Фацера они все-таки двигались, но, по мнению программы, ехали они прямо по лесу.
Тропа вильнула вправо, джип подпрыгнул на рытвине и Эсферо, клацнув зубами, внутренне согласился.
— Это короткая дорога, — словно подслушав его мысли, виновато пробормотал толстяк. — Так быстрее.
Эсферо покосился на водителя. Тот, бормоча что-то на незнакомом языке, выворачивал руль, сопротивляясь заносу. Попасть в аварию никто из них не планировал.
Впереди, на небольшой возвышенности, показался дом, и он вспомнил, что уже видел его. Они с Коркуновым проезжали мимо, но с торца здания, и босс, оторвавшись от бумаг, принял его не то за кроличью ферму, не то за охранный пост, когда Эсферо указал на него.
Длинный, приземистый, как и все дома в округе он был выложен из чудовищно толстых бревен. Рядом теснилась небольшая пристройка, из трубы которой валил серый густой дым.
— Лесничий дом, — пояснил толстяк, видя с каким вниманием Эсферо разглядывает его. — Он достался Карлу от отца. Мы приехали.
Джип остановился у крыльца. Не дожидаясь, пока наружу выберется водитель, Эсферо распахнул дверь и ступил на хрустнувший под тяжелыми ботинками снег. Слава богу, в этот раз он был одет подобающе — термобелье, обувь с толстыми подошвами, теплый комбинезон.
Вокруг дома было множество следов: отпечатки лап, ботинок, рытвины и длинные узкие полосы полозий. Сани, прикрытые пленкой, стояли прислоненные к стене дома, под небольшим навесом. Ни собак, ни хозяина или его приятеля не было видно. Немудрено, что их обогнали.
Постучав в дверь, Эсферо ждал, притоптывая ногой по дощатому настилу. Толстяк топтался за плечом и благоразумно помалкивал. Обернувшись, Эсферо хмыкнул — судя по его виду, тот либо не доверял ему, либо боялся за Фацера.
Дверь, наконец, распахнулась, как и положено в северном крае, вовнутрь, и на пороге возник Фацер. Синие джинсы и тонкий свитер на голое тело — Эсферо слегка опешил, увидев его не в привычной ярко-желтой «аляске», но быстро опомнился. Глупо предполагать, что в доме он тоже ходит не раздеваясь. Недосып все же сказывался не лучшим образом — для Эсферо вчерашний день еще длился, когда у других было утро нового дня.
— Нам нужно поговорить, — не здороваясь, приступил сразу к делу Эсферо. Еще раз быстро окинул Фацера взглядом, отмечая широкие плечи и поджарую фигуру — с такими нагрузками несложно держать себя в хорошей форме — и добавил: — Надеюсь, вы уделите мне время.
— Вам нужно поговорить, не мне, — с ядовитым удовольствием поправил его Фацер, и Эсферо скрипнул зубами, разозлившись. — Если вы по поводу работы, то спешу вас огорчить: сегодня выходной.
— И все же, я хотел бы уточнить пару моментов, — настойчиво, с ледяным спокойствием продолжил гнуть свою линию Эсферо, старательно скрывая злость. Сейчас на нее не было времени. — У меня выходных нет, но зато у меня есть срочное дело.
Фацер молчал, задумчиво рассматривая его, чуть прищурив глаза. Толстяк за спиной шумно дышал и часто сглатывал, чем еще больше злил едва сдерживающегося Эсферо.
— Выкладывайте, что там у вас, — буркнул, наконец, тот, сдаваясь.
— Я бы хотел поговорить наедине, — не обращая внимания на Фацера, закатившего глаза, твердо произнес он. — Это конфиденциальная беседа, и затрагивает интересы моей компании.
На миг ему показалось, что Фацер сейчас захлопнет дверь перед его носом, пожелав напоследок проваливать к черту, но тот только крепче сжал створку двери, на которую опирался ладонью, а потом обратился к толстяку:
— Олав, поезжай в город, не жди. Тебя наверняка уже на почте потеряли, — и посторонился, освобождая проход. — Проходите, незваный гость. Только снег обстучите на пороге получше — я недавно вымыл полы.


Полный мрачных сожалений вечер перетек в такое же тоскливое утро. Вспыльчивость никогда не была его отличительной чертой, и Карл скрипел зубами, вспоминая свою несдержанность.
Он предпочитал ни во что не вмешиваться — с власть имущими надо держать ухо востро, если не хочешь оказаться крайним и виновником всех их бед. Но хвалебные речи, не имеющие ни малейшей связи с реальностью и напыщенный вид этих индюков в палатке, кривящихся на любой взгляд или любое не устраивающее их слово, — и Карл просто не выдержал.
Конти застал его врасплох — цепкий, как клещ, он сумел его удивить, нагнав на дороге. Карл и не думал, что его высказывание примут всерьез, не отмахнутся как от назойливой мухи. Впечатление человека, считающегося с мнением других, тот не производил. Обычная зубастая акула, которая рвет всех на своем пути как в бизнесе, так и в жизни. Карл встречал таких.
Устав терзаться, он принялся за уборку. Монотонный физический труд — лучшее средство от тягостных мыслей. Это он знал наверняка.
Он уже домывал пол, когда дверь за его спиной распахнулась. В дом ворвался сильный ветер, разнося снежинки по небольшой прихожей. Мёвен, никогда не утруждавший себя ни стуком в дверь, ни приветствиями, постучал ногами по крыльцу и махнул рукой, показывая на улицу.
— К тебе гости. Готовься.
Карл застыл, выжимая тряпку. Дурные предчувствия его не обманули — он влип и влип крепко.
— Олав задержит его ненадолго, соберись и хорошо подумай, что стоит говорить, а что — нет. И помоги мне с собаками.
Карл швырнул тряпку в ведро, выругавшись сквозь зубы, и как был, в джинсах и свитере, вышел вслед за Мёвеном на улицу.
Оставленные без присмотра Думле и Сусу опять дрались под внимательными взглядами остальных псов, скалящихся и дыбивших шерсть на загривках. Огромные, сильные, черно-белого окраса, они враждовали с первого дня их встречи — в стае может быть только один альфа. И хотя Думле выходил победителем, оспаривать его превосходство Сусу не надоедало никогда.
Пришлось попотеть, растаскивая их по разным клеткам.
Когда за Сусу захлопнулась дверь вольера, Мёвен обернулся и твердо сказал:
— Не волнуйся.
Карл криво улыбнулся. Он всегда поражался его выдержке. И иногда — самоуверенности.
Ухватившись за полозья, Карл приподнял сани и с помощью Мёвена прислонил их к стене.
— Ты можешь думать что угодно и как угодно. Это твое право. — Мёвен ободряюще хлопнул его по плечу и пошел в дом. Карл, засунув руки в карманы, последовал за ним.
Что говорить и надо ли говорить хоть что-нибудь — Карл колебался, не зная, стоит ли вообще что-либо предпринимать. Может, это как раз тот шанс, когда еще можно что-то изменить? Предотвратить возможную трагедию.
«Посмотрим, для начала, что ты за человек, Эсферо Конти», — подумал он, когда раздался стук в дверь.
Зажмурившись и загнав волнение поглубже, Карл длинно выдохнул, собрался и распахнул тяжелую створку.


— Ваши собаки живут вместе с вами? — первым делом спросил Конти, когда увидел притихшую на подстилке Марианну.
— Если в этом есть необходимость, — расплывчато ответил Карл.
Собачьи вольеры были построены таким образом, что в них можно было войти как с улицы, так и из дома. Заднюю дверь Карл никогда не запирал — при желании любой из псов мог беспрепятственно зайти в дом. Но пользовалась этим только Марианна.
Эсферо Конти задавал слишком много вопросов. Умело чередовал рабочие, нейтральные и личные темы, не давая сосредоточиться на чем-то одном и как следует обдумать ответ. Устраивают ли ученых условия труда? Что вы думаете о местном населении? Как часто возникают заминки в работе? Есть ли у вас хобби помимо собак? Существует ли напряженность в общении главного офиса и ученых? Часто ходите в горы? Давно дружите с почтальоном?
Каждый вопрос был точным и выверенным. Конти не торопил, не перебивал, но пауз в их разговоре не было. И чем больше Карл отвечал, тем отчетливее понимал, что его умело загоняют в ловушку. Из Конти вышел бы отличный следователь.
— Что вы вчера имели в виду? — наконец прозвучал тот самый вопрос, которого Карл напряженно ждал с самого начала. — Когда сказали, что все — фуфло?
— Ровно то, что сказал.
— То есть вы не отказываетесь от своих слов? — Конти подобрался, как перед прыжком. — Меня интересует ваше мнение и доказательство его правоты.
Карл напрягся.
— Какие могут быть доказательства? — решил слукавить он. — Я вырос в горах, это наитие, понимаете? Мне не нравится то, что происходит в округе.
— Прекратите, — нахмурился Конти. — Я прекрасно знаю, что вы закончили магистратуру по направлению «Почвоведение» в Хельсинки. Наитие — возможно. Но только это не все, не так ли?
Карл молчал.
— Вы, наверняка, видели отчеты. — Конти смотрел в упор. — Укажите наиболее уязвимые места. И, если вы окажетесь правы, — улыбнулся он, — вас щедро наградят.
Не можешь получить желаемое безвозмездно — купи его. Этого стоило ожидать от такого, как Конти. Карл улыбнулся и покачал головой.
Конти изумленно приподнял брови. Похоже, Карлу удалось удивить его.
Они молча смотрели друг на друга — каждый не хотел отводить взгляд первым, не хотел уступать другому даже в малости. Карл снова улыбнулся и закусил губу. Наверняка они сейчас выглядели как Думле и Сусу перед тем, как вцепиться друг другу в глотки.
— Карл! — Голос Мёвена, про которого Карл уже позабыл, прозвучал как гром среди ясного неба. Вздрогнул не только он, но и Конти, взгляд которого заметался по комнате. — Если не хочешь упустить лучшего кобеля для вязки, то нужно ехать сейчас.
Мёвен стоял на вершине лестницы в одних трусах и вытирал голову полотенцем. Он всегда заскакивал в душ после поездки на санях. Управлять ими сложно, требует больших усилий, и к концу пути термобелье липло к коже, напитавшись потом.
Конти окинул ладную фигуру Мёвена оценивающим взглядом, а потом вновь уставился на Карла.
— Я составлю вам компанию, — безапелляционно заявил он.
Карл тяжело вздохнул. Похоже, тот решил его взять измором.
— Лови! — Мёвен швырнул в Карла его же свитер, снятый с сушильной доски. На изумленный взгляд он ответил, пожав плечами: — У тебя рукава до сих пор мокрые. Простынешь.
— Какая забота, — пробормотал Карл под нос, а потом широко улыбнулся и громко поблагодарил: — Спасибо за заботу, дорогая!
— Трепло! — хмыкнул Мёвен и, наконец, ушел в свою комнату, шлепая босыми ногами по полу.
Оглядываясь, он ожидал увидеть на лице Конти отвращение. Но нет, к его изумлению, тот смотрел со смешинками в глазах:
— Переодевайтесь, — поторопил его тот. — Насколько я понял, вы опаздываете.
Карл подавил в себе желание побиться головой о стену. Сегодня, похоже, вся вселенная сговорилась против него.
Спустив с локтей засученные рукава, которые и вправду были сырыми и холодными, Карл потянул свитер наверх, решив не терять времени.
Сегодня был третий выходной четного месяца, а значит, на площади развернется ярмарка, приезжающая к ним не так уж и часто. Там можно было купить все — от свежевыпеченных булочек до новенького электрогенератора известной фирмы. Но Карла волновало другое: он давно хотел получить нового кобеля для вязки. Свежая кровь и песочная масть — стоило попробовать, что выйдет.
Стянув свитер и поежившись от мурашек, побежавших из-за окутавшей тело прохлады, он растер ладонями бицепсы и потянулся за сухим свитером, как вдруг напоролся на взгляд Конти. Тот разглядывал его с интересом исследователя, неторопливо обводя взглядом плечи, грудь и живот. Так беззастенчиво его последний раз разглядывали… Никогда. Конти пялился на него как на забавную игрушку в витрине магазина. Карл сглотнул и поспешно натянул свитер, проигнорировав едва слышный смешок за спиной.
Похоже, этот раунд он все же проиграл.
— Поехали, — недовольно буркнул Карл, подхватив ключи с низкого столика.
Конти промолчал и, бесшумно поднявшись, последовал за ним.


Найти место для парковки оказалось не так легко. Ряды припаркованных машин тянулись от центральной площади километра на три. Попадались и целые ряды оленьих упряжек, которые наравне с машинами занимали свободные места. Погонщики укрывали толстыми узорчатыми пледами спины животных и нарты и перекрикивались с женами и детьми.
Карл сделал два круга, петляя между рядов, прежде чем нашел освободившееся место. Юркий «Ниссан» вырулил буквально перед ним, моргнув фарами, и Карл вздохнул с облегчением — бросать джип на обочине, вдалеке от площади, не хотелось.
— Не получится, — меланхолично заметил Конти. — Слишком узко.
Карл вздрогнул. Волнуясь о парковочном месте и предстоящих смотринах, он уже и забыл о навязавшемся попутчике.
Садясь в машину и кивнув на прощание Мёвену, вышедшему проводить их на крыльцо, он чувствовал себя скованно и напряженно. Но Эсферо Конти снова удивил. Он больше не задавал вопросов, смотрел в окно и изредка барабанил пальцами по колену в такт музыки, лившейся из колонок. Постепенно Карл расслабился и целиком погрузился в собственные мысли о насущных проблемах. Он так и не решил, как правильнее поступить в сложившейся ситуации.
Теперь же замечание Конти вновь выбило приобретенное с таким трудом спокойствие. Карл скрипнул зубами и хмыкнул:
— Посмотрим.
Развернул машину к образовавшемуся просвету между автомобилей и приказал:
— Выходите.
Конти вздернул брови, но промолчал. Потянув язычок куртки, застегнул ее до самого подбородка и распахнул дверцу, выбираясь.
Карл крепко сжал руль. Этот нувориш раздражал. Сильно, до глубины души. Стоило ему сказать хоть что-нибудь и тут же поднималось неудержимое желание сделать все наперекор.
Дождавшись, пока Конти негромко захлопнет за собой дверцу, Карл прищурился. Нажав на кнопки, убрал зеркала, чуть повернул руль вправо и вдавил педаль газа в пол. Из-под колес полетел снег и автомобиль четко вписался между стоящими по бокам машинами.
Карл победно улыбнулся, пробормотал «выкуси, придурок» и заглушил мотор. Осталось самое сложное — аккуратно приоткрыть дверцу и вылезти в эту щель. Все же места и вправду оказалось маловато.


Все еще ухмыляясь, Карл обогнул джип и вышел на проезжую часть. Эсферо Конти стоял к нему спиной и глазел на шатры, развернувшиеся на площади. Улыбка Карла увяла.
— Ничью машину не поцарапали? — скучающе спросил Конти, когда он подошел ближе.
— Нет, — коротко ответил Карл и мотнул головой: — Пойдемте.
Вокруг сновали люди в пестрых куртках, по одному, вдвоем или целыми семьями. Шумно переговаривались, смеялись, показывали друг другу покупки, открывая пошире пакеты, и пробовали купленные здесь же сладости, обернутые в бумажные салфетки и пакеты.
— Не потеряйтесь, — буркнул Карл, ныряя в самую гущу толпы. Потом подумал и все же ухватил Конти за рукав пуховика, таща за собой, как на буксире. Пропадет, не дай бог, шуму потом не оберешься.
Впереди виднелся небольшой ринг с выставленными собаками. Вокруг собралась небольшая толпа. В отличие от других стендов заинтересованные покупатели не повышали голосов и не размахивали руками, а внимательно смотрели и изредка тихо переговаривались, подмечая плюсы и минусы каждого кобеля или суки. Заводчики же всячески расхваливали своих псов, упирая на их окрас и чемпионские титулы. Туристы и детвора фотографировались поодаль с добродушными хаски и обнимали огромных лохматых маламутов. Не взирая на строгие запреты, собак пытались накормить всем — от горячего стейка до липкой карамели, вынутой украдкой из кармана.
И, как обычно, особое внимание привлекали щенки — пушистые, косолапые, не по годам серьезные. У девушек всех возрастов и детей они вызывали бурю эмоций и восторга.
— Ты только посмотри!
— Какой хорошенький!
— Мам, давай купим!
Карл выпустил чужую руку и направился прямиком к рингу.
— И где это ты потерял Мёвена, дружище? — знакомый заводчик широко улыбнулся и приветственно взмахнул рукой.
— Дома, — усмехнулся Карл в ответ. — Сказал, что у него аллергия на шерсть и повышенная чувствительность к снегу.
Обменявшись крепким рукопожатием, он опустился на корточки.
— Не хотите завести собаку? Лучшие щенки от титулованных родителей... — раздалось сверху.
— Нет, спасибо. Не интересуюсь, — прохладно отказался Эсферо Конти и замолчал.
Карл сосредоточился на сидящем перед ним кобелем. Снял перчатку и протянул к носу раскрытую ладонь, давая себя обнюхать. Провел ладонью по густой шерсти и заглянул в карие глаза.
О нем Карл прочитал на сайте питомника. Высота холки, соответствующая стандартам, мощный костяк, сильные лапы и идеальная послушаемость, которую он продемонстрировал, выполнив все команды хозяина. Описание соответствовало действительности, а значит, помет будет здоровым. Заводчику Карл доверял на все сто — приобретенный у него Думле был надежным гарантом качества.
И все же Карл не был уверен. Оглядев остальных псов, он разочарованно выдохнул — песочный окрас был только у этого.
— Мне нужно подумать, — сказал он, поднимаясь. Заводчик недовольно нахмурился. — Пойдемте в кафе, выпьем кофе и согреемся. Вы наверняка замерзли, — добавил Карл, обращаясь к Эсферо Конти.
Тот качнул головой, не то «да», не то «нет», но Карл не стал вникать. На этот раз, едва касаясь, сжал его руку и медленно направился к высоким флажкам с эмблемами местной закусочной, видимыми издалека.
Минуя лавку с сувенирами, Карл затормозил и обернулся:
— Не хотите посмотреть? Подарки из поездки родным или друзьям? Такого в аэропорту вы точно не купите.
— Пустая трата времени и денег.
Прозвучало обидно и чуточку спесиво — Карл ценил мастерство местных умельцев — но он вдруг проникся к нему сочувствием. Возможно, Эсферо Конти был одинок. С его работой совсем неудивительно. Не каждая выдержит бойфренда, который постоянно в разъездах и домой приходит только ночевать.
«Если вообще приходит», — подумал Карл, вспомнив е-мэйлы с распоряжениями, получаемые от Конти в три часа ночи.


В воздухе небольшого кафе висела белая дымка, смазывая четкость происходящего, — сказывались не слишком прочные стены и большое количество людей. Туда-сюда по тесному проходу сновали посетители. Высоко подняв горячие стаканчики с чаем или кофе, они боком пробирались к выходу или усаживались за стойку. Все столики казались занятыми — светлые и темные головы склонялись над тарелками, а на стульях, доставая рукавами до пола, висели яркие куртки. Но, оглянувшись внимательнее, они нашли пару свободных мест у окна.
— Позволите? — вежливо спросил Конти у сидящих девушек, указывая на свободные стулья рядом с ними. — Мы вам не помешаем?
— Нет, — улыбнулась одна из них и спрятала раскрасневшиеся щеки за огромной чашкой с горячим шоколадом. — Мы не против компании.
Эсферо улыбнулся в ответ и начал разматывать свой длиннющий шарф. Карл же воевал с застежками дубленки. Пальцы заледенели на открытом воздухе и почти не слушались. Когда все крючки и кнопки были побеждены, Карл прямо так, не снимая дубленки, плюхнулся на стул. Напротив, повесив куртку на спинку, элегантно опустился Эсферо Конти.
Расторопная официантка появилась сразу же, стоило им присесть.
— Суп из лосося и чашку чая с мятой, — не задумываясь, заказал Карл, зная все блюда их заведения наизусть.
— А вам? — обратилась она к Конти, протягивая прямоугольную картонку меню, запаянную в прочный пластик. — Посмотрите?
— Мне то же, что и моему спутнику, — ответил он. — Только вместо чая черный кофе, без сахара.
Молчание повисло над их столиком ненадолго.
— Так вот, про курортную зону на горе, — продолжая прерванный разговор, обратилась к подруге черноволосая красотка с губами, выкрашенными ярко-алой помадой. Ее волосы блестели, то и дело привлекая взгляд. — Я слышала, работы скоро будут закончены.
— Это хорошо? — ненавязчиво вмешался Конти. Сложив руки перед собой, очаровательно ей улыбнулся.
— Конечно! — с вызовом ответила она. — Сноуборд и лыжи — что может быть лучше?
— Дурное это дело, девонька, — обернулся к ним морщинистый старичок из-за соседнего столика и кивнул Карлу. Они были знакомы — старожил из соседней деревеньки. «Без ведущей собаки все твои усилия псу под хвост», — смеялся он, когда Карл только начал собирать свою упряжку. — Не лыжи, конечно. А то, что гору тревожат.
Вторая подруга хмыкнула. Весь ее вид говорил «предрассудки и ересь». Карл глубоко вздохнул и опустил тяжелую ложку в принесенный ему суп.
Сейчас, во время мирового прогресса и высоких технологий, не осталось места для легенд и поверий. В детстве отец часто рассказывал ему их, водя по горам и передавая свои знания. Некоторые заставлял заучивать наизусть, некоторые вдалбливал как шутки-прибаутки.
Карл не раз убеждался, что приметы их гор работают. Что-то было в этих знаниях — то ли многовековые наблюдения, доказательства которых потерялись со временем, то ли и впрямь чуток от шаманства или колдовства. Но, входя под сень леса, он чувствовал себя спокойнее, соблюдая маленькие ритуалы: коснуться мохнатой варежкой сосны на опушке, поблагодарить Гору, что отвела беду.
Карл промолчал. Он обещал себе не вмешиваться, пока у него есть такая возможность.
— Расскажите получше, — учтиво обратился к старику Конти. — Что именно вас смущает?
— Да не слушайте вы его! — вмешалась сидящая рядом с дедом бабка — его супруга. Махнув платком в сторону замолчавшего деда, возмущенно добавила: — Окончательно помешался. Везде видятся заговоры и клевета. Ешь лучше! — бросила она деду и уткнулась в свою тарелку.
— Жаль, — Эсферо Конти подпер рукой щекой и оглядел зал. К принесенному заказу он так и не притронулся. — Может, кто-нибудь продолжит? — мягко предложил он.
Карл заметил, что в любой непонятной или тупиковой ситуации тот всегда принимал благожелательный вид. Из его голоса исчезали требовательные нотки и появлялось дружеское участие.
— Вы журналист? — вновь обратив на него внимание, игриво поинтересовалась черноволосая.
— Только сегодня и только для вас, — улыбнулся Эсферо Конти и достал диктофон. — Для полноты картины, не возражаете? Итак, ваше мнение относительно нового горнолыжного курорта?
Услышав их беседу, к разговору присоединилась большая часть посетителей и обслуживающий персонал. Они смело добавляли свое и отчаянно спорили, отстаивая свои мнения.
— Зато клевые телки появятся! Не чета местным. Такие, как эта!
— Эй! — возмутилась черноволосая, когда парень с выкрашенными пестрыми волосами и в расстегнутой куртке указал на нее. — Да я, между прочим!.. Я! — Она покраснела, мучительно подбирая ответ. — Перебьешься! — наконец фыркнула и сложила руки на груди.
— Дурное предзнаменование! — голосил из дальнего угла подвыпивший мужик. За сидевшими была видна только съехавшая шапка и кружка, которой он размахивал над собой. Остальные старики почтенно помалкивали, словно находились на похоронах.
Карл старательно прятал смех.
Эсферо Конти полностью слился с толпой. В простом фиолетовом свитере с белыми полосами на рукавах и теплом комбинезоне он казался обычным заводилой, душой компании. Хамелеон, меняющий окраску и подстраивающийся под окружающих. Может, в этом был секрет его успеха?
— Плюсы: современное снаряжение и круглосуточные спуски, увеличение доходов за счет туристов, — под одобрительные кивки Конти обобщал названные посетителями положительные стороны.
— Новые фотосессии и близость к природе, — выкрикнула женщина, сидевшая за столиком в компании мужа и сына.
Эсферо Конти кивнул ей, соглашаясь, и, указав на парня с цветными прядями, с улыбкой добавил: — И новые знакомства.
Тот раздулся от гордости и подмигнул черноволосой. Та невразумительно пробурчала что-то.
Карл задумчиво рассматривал Конти, неторопливо попивая чай и катая на языке горячую терпкую свежесть. Эсферо Конти не хватало дирижерской палочки. Он спрашивал, задавал уточняющие вопросы и подбадривал запнувшихся, словно руководил разномастным оркестром, давая выступить сольно то треугольнику, то духовым. Каждый инструмент звучал четко и ясно, а в целом их голоса доносили полную картину происходящего вокруг действа.
— Э-э-э... Из минусов, я думаю, что...
Вдруг Конти, слушавший очередного рассказчика, застыл.
Его взгляд не отрывался от чего-то за окном несколько долгих секунд, а потом он резко отвернулся и прикрыл растопыренной ладонью лицо, словно закрываясь от слепящего солнца. Карл не успел отреагировать, только поставил чашку на блюдце.
— Извините, продолжайте, пожалуйста, — вернулся к разговору Конти.